Архитектура в россии в начале 20 века: АРХИТЕКТУРА XX ВЕКА

Архитектура России XX века — презентация онлайн

1. Архитектура России.

ХХ век
Архитектура
России.
Подготовил: Голышев Максим
Виктор Васнецов
К концу XIX — началу XX века относятся
поиски нового, цельного стиля в
архитектуре. Новая архитектура начинается
с работ живописцев, когда Bиктор
Васнецов спроектировал в Абрамцеве под
Москвой церковь и «избушку на курьих
ножках».
Фёдор Шехтель
На рубеже веков Фёдор Шехтель и Федор Лидваль в
Петербурге с блеском продемонстрировали свои
варианты русского модерна: вначале
«живописный», с асимметричными объемами,
гнутыми, ветвящимися линиями, разноцветными
материалами, с фантастическими образами в
духе поэзии символизма («подводное царство»,
«сцены рыцарских времен»), затем последовал
«графический модерн» с сеткой легких, как бы
прозрачных членений, гирлянд и медальонов
Музей и библиотека имени А.П. Чехова в Таганроге, 1914г (Шехтель)
Завершала эволюцию
«модерна» подчеркнуто
массивные, тяжеловесные
постройки либо искусные
имитации древнерусского
зодчества или же
классицизма. На этой
волне прославились такие
блестящие художникиархитекторы, как Леонтий
Бенуа, Алексей
Щусев, Иван Фомин.
Отсюда уже был один шаг
до конструктивизма архитектуры без
украшений, выявляющей
конструкцию из стали,
бетона, стекла.
А. Щусев
И. Фомин
Мавзолей В.И. Ленина в Москве 1930г (Щусев)
В первые годы советской
власти великие
конструктивисты
Веснины, Константин
Мельников,Иван Леонидов,
Моисей Гинзбург, Георгий
Гольц в аскетическом, но
полном зажигательной
утопической фантазии стиле
строили фабрики, домакоммуны для коллективного

быта, дома культуры,
фабрики-кухни и прочее
выдумки отчаянных
революционных
фантазеров.
К. Мельников
Мельников К.С. Клуб им. Русакова
1927г. — 1929г.
На рубеже 20-30-х годов сталинский режим
заменил эту утопию другой, основанной на
парадных образах классицизма: Борис
Иофан, создавший проект Дворца Советов,
Дмитрий Чечулин, Аркадий Мордвинов
изменили облик многих городов Советского
Союза.
Борис Иофан
Борис Иофан, проект Дворца Советов. 1935г
Дом Гинзбурга — знаменитый
московский дом № 25б на
Новинском бульваре,
известном еще и как улица
Чайковского. Это
достопримечательное
здание — памятник русскому
конструктивизму. По мнению
знатоков архитектуры Дом
Гинзбурга, также, как и Дом
Мельникова, является одним
из самых значительных
вкладов России в развитие
мировой архитектуры,
оказавшим определенное
влияние на творческие
поиски архитекторов в
Западной Европе.
Кры́мский мост —
висячий
мост в Москве,
проходит
через Москву-реку,
расположен на
трассе Садового
кольца и
соединяет Крымскую
площадь с
улицей Крымский Вал.
Мост был открыт 1
мая 1938 г. и в то время
вошёл в первую
шестёрку мостов
Европы по длине
речного пролёта —
168 метров
Останкинская телевизионная
башня – выдающееся
творение строительной
техники XX века.
Останкинская телебашня,
высота которой в момент
окончания ее строительства
составила 533,3 м, построена
в Москве по проекту
инженераконструктора Николая
Васильевича Никитина. Вес
ее фундамента – 55000 т.
Допустимое отклонение
вершины под действием
ветра 11, 65м. высота башни
– 540 м, что почти на 300 м
выше здания Московского
университета на Ленинских
горах и на 215 м выше
знаменитой Эйфелевой
башни в Париже. Несмотря
на такую высоту,
опрокинуться бетонная башня
не может. Ее центр тяжести
не выходит и никогда не
выйдет за площадь опоры.
В 1945 году началось
строительство Дома
студента, известного
сейчас как здание
МГУ на Ленинских
горах. Как главный
конструктор
Промстройпроекта, Н
иколай
Никитин принимал
участие в его
возведении. Он
сконструировал и
произвел расчет
первой
осуществленной
взаимосвязанной
системы «фундамент
– каркас МГУ». Здание
МГУ хорошо
вписывалось в пейзаж
Ленинских гор
Гости́ница «Украи́на» —
гостиница в Москве, расположенная
в одной из «Сталинских высоток».
Вторая по высоте «высотка»
построена в 1953—1957. Центральный
объём включает 34 этажа. Здание
открывает Кутузовский проспект,
новую московскую магистраль,
созданную в послевоенное время.
Свой облик гостиница «Украина»
получила благодаря группе именитых
архитекторов: академика
архитектуры, президента Академии
архитектуры СССР А. Г. Мордвинова,
инженера-конструктора
П. А. Красильникова, соавтора по
проекту жилых корпусов В. Г. Калиша
и соавтора по проекту стилобата —
доктора архитектуры
В. К. Олтаржевского, который изучал
технику возведения небоскребов в
Нью-Йорке и специализировался на
проектировании и строительстве
гостиниц. Всего над различными
деталями проекта работали более
двух тысяч человек.
Решение о сооружении

в Лужниках спортивного
комплекса было принято
Правительством СССР 23
декабря 1954 года. В
январе 1955 года началось
проектирование, проект был
составлен за 90 дней, и в
апреле 1955
года развернулось
строительство. 31 июля 1956
года состоялось
торжественное открытие
спорткомплекса, была
проведена I Спартакиада
народов СССР.
Спорткомплекс построен в
рекордно короткий срок —
всего за 450 дней, в его
создании участвовала вся
страна. С тех пор он
многократно перестраивался
по частям, самая крупная
реконструкция комплекса
была связана с
подготовкой Летних
Олимпийских игр 1980 года
Шу́ховская Ра́дио-ба́шня —
уникальная конструкция,
выполненная в виде
несущей стальной сетчатой
оболочки. Расположена
в Москве на
улице Шаболовка.
Построена в 1920—1922
годах.
Памятник архитектуры.
Автор проекта и
руководитель строительства
радиобашни — великий
русский инженер, архитект
ор, и учёный,
академик Владимир
Григорьевич Шухов (1853—
1939). Башня получила
признание как одно из
самых красивых и
выдающихся достижений
инженерной мысли в мире.
Шуховская башня имеет
оригинальную изящную
сетчатую конструкцию,
благодаря чему достигается
минимальная ветровая
нагрузка, представляющая
главную опасность для высоких
сооружений. По форме
секции башни — это
однополостные гиперболоиды
вращения, сделанные из
прямых балок, упирающихся
концами в кольцевые
основания. Ажурная стальная
конструкция сочетает в себе
прочность и легкость: на
единицу высоты Шуховской
башни израсходовано в три
раза меньше металла, чем на
единицу высоты Эйфелевой
башни в Париже. Проект
Шуховской башни высотой 350
метров имел расчетную массу
всего лишь 2200 тонн,
а Эйфелева башня при высоте
300 метров весит около 7300
тонн.
Вывод:
Архитектура XX века приобрела несколько новых
направлений: неоклассицизм, романтизм и
модерн, принесенный из Европы. Закончились
искания русского стиля и попытки возродить
древнерусское зодчество в так называемом
«псевдорусском стиле».

Футуристическая архитектура XX века: главные постройки

7. Шуховская башня

Открывшаяся в 1922 году башня была в два с лишним раза ниже, чем предполагал изначальный проект Владимира Шухова, но всё равно оказалась самым высоким зданием России. Хотя главное не размер, а придуманная и запатентованная русским инженером гиперболоидная конструкция, защищающая высотное здание от разрушающего влияния ветров. Идея оказалась долгоиграющей – гиперболоидные башни строят до сих пор по всему миру.

Christian Richters, Alan Weintraub/Arcaid, Artur Images

8. Хабибат 67

Проект канадско-израильского архитектора Моше Сафди демонстрирует, насколько разнообразной может быть типовая архитектура. Жилой комплекс, построенный в Монреале в 1967 году, собран из трехсот пятидесяти семи абсолютно одинаковых бетонных кубиков, расположение которых обеспечивает не только затейливый вид всей конструкции, но и персональные удобства для ее жителей – у каждой семьи здесь есть собственный маленький сад.

Christian Richters, Alan Weintraub/Arcaid, Artur Images

9. Город наук и искусств

Комплекс зданий, построенный в 2005 году по проекту Сантьяго Калатравы в его родной Валенсии, выглядит как поселение космических колонизаторов – особенно если учесть, что фоном для него служат патриархальные испанские ландшафты. Футуристическая оболочка, в которую “упакованы” оперный театр, планетарий, океанографический парк и научный музей, не оставляет сомнений в том, что здесь ты находишься на переднем крае науки и искусства.

Christian Richters, Alan Weintraub/Arcaid, Artur Images

10. Институт арабского мира

Парадоксально, но о здании института, построенного в Париже в 1987 году, мы знаем гораздо больше, чем о той научной работе, которая ведется в его стенах. Благодарить за это надо архитектора Жана Нувеля. В своем первом большом проекте он соединил экзотический колорит и новейшие экологические веяния. Металлические панели на фасаде с узором, напоминающим арабески, в солнечные дни автоматически сжимаются, как диафрагма, спасая сотрудников института от жары и избытка света.

Christian Richters, Alan Weintraub/Arcaid, Artur Images

Текст: Анастасия Ромашкевич

Фото: Christian Richters, Alan Weintraub/Arcaid, Artur Images

Постсоветская традиционная архитектура. Генезис

0 Краткое содержание:

1.Авангард вытесняет классическую линию из истории искусства. 2. Несмотря на эпоху толерантности, классика ХХ-XXI вв. не преподается в архитектурных вузах как композиция. 3. Свобода выбрать авангард или традицию в образовании архитектора отсутствует, в отличие от образования композитора. 4. Принцип «или – или» должен смениться принципом « и то, и другое». 5. Русская неоклассика Серебряного века выделяется среди аналогичных западных течений художественным качеством. 6. Советская неоклассика и ар-деко определяют облик Москвы и крупных российских городов. 7. Профессионализм как убежище от идеологии в архитектуре сталинского времени. 8.«Вавилонские башни» – памятники ХХ-му веку с его гигантизмом, энтузиазмом, очарованностью утопиями и упоением властью. 9. Противоречия между подавляющим масштабом и мастерством композиции в советской неоклассике и ар-деко. 10. «Модернизм – трансцензус не вверх, от человеческого к надмирному, а вниз – в пользу стихийного и механического». 11. Перерыв в классической традиции. Борьба Хрущева с «излишествами», Афинская и Венецианская хартии. 12. Гуманитарный поворот 1970-1980-х. 13. Методы авангарда существеннее, чем результаты. Содержание музыкального и архитектурного авангарда «Иное, слишком иное». 14. Формула авангардной архитектуры, данная Маяковским. «Мы разносчики новой веры, красоте задающей железный тон». 15. Функция модернизма – моделирование будущего и прощупывание границ. 16. Взрыв в Сент-Луисе и конец утопии. 17. Кризис концепции автора как демиурга и возвращение мастера. 18. Новый классицизм отвечает на цивилизационный вызов XXI века: решает проблему города и экологии.

© Михаил Филиппов. Эскиз Горки-города в Сочи

 
 
1.Авангард вытесняет классическую линию из истории искусства
 
С XIX века повелось воспринимать историю архитектуры и других искусств как движение вперед, к прогрессу, как магистральное развитие. Ценным считают только новое, все остальное в историю искусства не попадает. После эклектики XIX века идет ар-нуво рубежа XIX-XX вв., далее 1910-е – функционализм, 1920-е – конструктивизм, 1930-е – Баухаус, 1950-е – метаболизм, 1960-е – брутализм, 1970-е – структурализм, 1980-е – постмодернизм, 1990-е – неомодернизм, начиная с 2000-х – деконструкция и нелинейная архитектура. Все это, кроме эклектики и ар-нуво, направления авангарда-модернизма. Так неожиданно авангард оказался единственным наследником всей двухтысячелетней архитектурной традиции. Хотя по своему отрицающему пафосу он больше похож на бастарда.
 
2. Несмотря на эпоху толерантности, классика ХХ-XXI вв. не преподается в архитектурных вузах как композиция
 
Традиционные же направления архитектуры: неоклассика начала ХХ века, неоклассика и ар-деко 1930-1950-х, распространившиеся во Франции и США, Италии и Словении, России и Германии и других странах, – для истории искусства как бы не существуют. Как будто классическая ветвь отсохла. Между тем, понимание истории как магистрального развития само по себе исторично. Так понимали историю не всегда. Это изобретение середины ХIХ века. Идея прогресса, заслужившего благодаря событиям ХХ века эпитет «дурного», к концу века себя исчерпала. Френсис Фукуяма провозгласил конец истории в одноименной книжке (1992), и мы вступили в эпоху толерантности и политкорректности. Но почему-то это пока не сказалось на понимании архитектуры. Долго длившееся представление о том, что архитектура развивается только по одной линии, привело к тому, что в образовании осталась лишь линия авангарда. Классика ХХ-ХХI веков не только не изучается как история, но и почти не преподается как композиция. (Исключения все же есть. В мире есть специальные классические архитектурные вузы – школа Нотр-Дам в Чикаго и факультет Университета Sapienza в Риме. В МАРХИ классическое проектирование преподает профессор Михаил Белов. Историю архитектуры ХХ века преподает профессор Владимир Седов, но количество времени на классику отпущено ничтожно малое. Есть книга А.В. Иконникова «Историзм в архитектуре», рассматривающая все классицизмы от Ренессанса до 1980-х годов, но в силу объема материала не очень подробно. В 2000 – 2009 годах выходил журнал Григория Ревзина «Проект классика»). 
 
3. Свобода выбрать авангард или традицию в образовании архитектора отсутствует, в отличие от образования композитора
 
Возьмем музыкальное образование. Там тоже в конце XIX в. и особенно в XX в. возобладало магистральное развитие: романтизм, атональная музыка, расширенная тональность, додекафония, пуантилизм, сонорика…Перебирание авангардных музыкальных техник исчерпало себя к 1970-м. Но характерно, что музыкальные модернисты – Прокофьев, Шостакович, Скрябин, Стравинский – писали и классические опусы. Скрябин с них начинал, Прокофьев и Шостакович обращались к ним в разные периоды творчества, а Стравинский написал неоклассическую «Симфонию псалмов» в 1920-х, в середине творческого пути. Композиторы следующего поколения стартовали в 60-х как авангардисты, а в 1970-х вернулись к традиции в новом звучании. Важно, что они могли вернуться. Ведь классика из образования никогда не уходила. И сегодня классический композитор в течение девяти лет изучает все техники композиции от строгой полифонии XV в.  до серийной техники и современного минимализма. Условно говоря, он умеет и как Бах, и как Моцарт, и как Рахманинов, и как Шенберг, и как Шнитке. И только потом, и/или параллельно, пишет свое. В последние десятилетия появилась и область электронной музыки, которая полностью создается на компьютере, но и в ней всегда слышно, есть у автора композиторская выучка или нет.
 
Споры между авангардистами и традиционалистами во всех областях существуют. Баталии между представителями серийной техники и сторонниками благозвучной музыки, понятной не только знатокам, но и широкой публике, бывают довольно яростными. (Оперу Владимира Мартынова Vita Nuova критики освистали» в Лондоне за красоту и сладкозвучие. В книге Дмитрия Бавильского «Беседы с современными композиторами» полемичность высказываний зашкаливает. Так, представитель благозвучного минимализма Павел Карманов сравнивает диссонантный авангард с шепотом земляных червей). Причем, не обязательно традиция отождествляется со старым, а авангард – с новым. Любопытно, что в роли консерваторов сегодня выступают профессора консерватории, преподающие академический диссонантный авангард а ля Ксенакис, а следующее поколение, отрицая отцов, тяготеет к благозвучному терцовому минимализму. Таким образом, споры есть, но и свобода выбора остается.
 
(В области танца сосуществуют классический и авангардный балет, иногда они даже соединяются в одном спектакле, и это всегда очень сильное переживание, особенно, если классические вариации приберегают для кульминации. Если быть объективным, то самые трудные элементы, исполняемые классическим танцовщиком, неизмеримо сложнее того, что делает авангардный. Именно поэтому высший выплеск энергии и пик концентрации – это все-таки прыжки в шпагате, а не сколь угодно изломанные, исступленные авангардные позиции).
 
4. Принцип «или – или» против принципа « и то, и другое»
 
В архитектуре дискуссии между сторонниками модернизма и традиции длятся сто лет. За мою 25-летнюю карьеру архитектурного критика почти ничего не поменялось. Как в 1990-х модернистская редакция хихикала по поводу современных ордерных построек, так и сегодня модернистские хейтеры в партийном догматическом ключе осмеивают классические произведения в соцсетях. Столь же резко выступают традиционалисты по отношению к произведениям модернистов.  Сама живучесть этих споров говорит о том, что ветвей две: классическая и модернистская. Но если раньше Мельникову было очевидно, что надо учиться у Жолтовского, а потом проектировать свое, то сейчас в образовании, как и в консерватории, засилье академического авангарда. Степану Липгарту, чтобы сделать классический диплом в МАРХИ, пришлось гнуть свою линию, пожертвовав на некоторое время хорошими оценками. Зато ситуация в архитектуре, кажется, догнала музыку, где молодое поколение перестало-таки обожествлять диссонанс, а зубры академического авангарда оказались консерваторами-наоборот.
 
Мне представляется странным принцип «или – или». Гораздо предпочтительнее в любой области искусства был бы библейский принцип «и то, и другое». Возможны параллельные пути, ведущие к одной цели. Главное – сохранить свободу выбора. Так вот, что бы ни происходило в профессиональных дискуссиях и в образовании, я осмеливаюсь утверждать, что классическая ветвь в архитектуре не отсохла, а наоборот – процвела и принесла много плода. Особенно это касается России. Теперь я возвращаюсь к небольшому историческому экскурсу, напоминающему о русской классике ХХ века.
 
5. Русская неоклассика Серебряного века выделяется среди аналогичных западных течений художественным качеством
 
Примерно с 1905 по 1916 год в России случился расцвет неоклассики (см. подробнее в книге Г.И.Ревзин. Неоклассицизм в русской архитектуре начала ХХ века. М. 1992). В ней сочеталось несколько смыслов. Эстетизация уходящего аристократизма выразилась в возрождении ордерной системы как спасительного после смутной эклектики и академичнейшего, то есть требующего знания и служения, художественного канона. Архитекторы пришли к этому не сразу, они сначала копировали русский ампир и Ренессанс, а потом ощутили стиль как свой собственный язык. Сумрачные монументальные здания, отделанные в большинстве своем в технике темно-серой каменной штукатурки, как бы предчувствуют революционные катастрофы ХХ века. Ницшеанская воля к власти затронула неоклассику в меньшей степени, чем постройки стиля ар-нуво, где витальность и буйный рост орнамента буквально запечатлели «волю к власти растения». Но все же ницшеанство ощущается и в неоклассических композициях, структурированных ордером высокого художественного качества, особенно, когда гипертрофированный портик вырастает до высоты целого фасада (Торговый дом Мертенс Лялевича на Невском проспекте), не потеряв правильных пропорций. Неоклассические постройки были выстроены по последнему слову техники с использованием большепролетных конструкций, с большими остекленными поверхностями. По уровню комфорта эти здания не устарели до сих пор, они являются престижной жилой, административной и коммерческой недвижимостью. За десять лет, предшествующих Первой мировой войне, были созданы десятки произведений в Москве и Санкт-Петербурге, а также в крупных губернских городах. Практически полностью был застроен Каменноостровский проспект в северной столице, сегодня это своеобразный музей неоклассики Серебряного века. Были развиты типологии доходного дома, дома-квартала с системой внутренних дворов, общественного здания, банка и т.д. Архитекторы Жолтовский, Фомин, Щусев, Щуко, Лялевич, Перетяткович, Лидваль, Белогруд, Марков и др. определили развитие архитектуры и облик российских столиц на десятилетия вперед. Хотя в Европе и в Америке в начале ХХ века существовал стиль, родственный российскому неоклассицизму —  так называемый стиль Парижской школы (Ecole de Beaux Arts) или эдвардианский стиль в Англии, российская неоклассика выделяется среди аналогичных течений художественным качеством, количеством и теоретическим обоснованием, данным Александром Бенуа.
 
6. Советская неоклассика и ар-деко определяют облик Москвы и крупных российских городов.
 
Поскольку дореволюционный слой в российских городах был достаточно рыхлым, а здания по причине революций и войн сохранялись плохо, сегодня не дореволюционные постройки, а именно советская неоклассика и ар-деко определяют облик Москвы (при слове «Москва» большинство людей вспоминают после Кремля Тверскую улицу и сталинские высотки, на обертках конфет «Столичные» изображена высотка МГУ). Наиболее многочислен этот слой и в других крупных городах, кроме Санкт-Петербурга, хотя и там он значителен. Сталинской архитектуры в пределах исторического города количественно больше, чем какого либо другого стиля (панельные районы не рассматриваются: они не воспринимаются населением как город и как архитектура). Это очень качественная, мало изученная архитектура. Долгое время существовала лишь книжка В.Паперного «Культура-2», в книге Б.Гройса «Стиль Сталин» и Голомштока «Тоталитарное искусство» архитектура подробно не разбиралась. Недавно Александра Селиванова выпустила книгу «Постконструктивизм». Сталинская архитектура, несмотря на ее градостроительную роль, на осознание ее эстетической оригинальности и на популярность у населения, так и не освободилась от идеологических коннотаций (так бывает, в древнеегипетской архитектуре даже спустя тысячелетия ощущается след темных языческих культов, но ее за это не выкидывают из истории искусства). В 1930-1950-х были созданы архитектурные традиции, которые условно можно определить как школы Жолтовского и Фомина – школы в традиционном смысле, где есть мастер и ученик, а знание передается не по учебнику, а непосредственно. Эти мастера обеспечили преемственность неоклассики Серебряного века и 1930-1950-х. Школы Жолтовского и Фомина известны под именами «московской» и «ленинградской». Одна была ближе по стилю к ампиру, вторая – к конструктивизму. Из них вышли целые плеяды талантливых, академически образованных авторов.
 
7. Профессионализм как убежище от идеологии в архитектуре сталинского времени.
 
Способность архитекторов спрятаться от тоталитарной идеологии в профессионализм дала очень качественный результат, признаваемый и профессионалами, и широкой публикой. Советскую неоклассику практически не сносят, она демонстрирует определенную долговечность: постройкам 1930-1950-х на момент написания этого текста 70-90 лет и они не кажутся физически и морально устаревшими (хотя это и не самый главный критерий, но стоимость недвижимости в «сталинках» в полтора раза выше, чем в панельных «хрущевках» или «брежневках» в том же районе).
 
Подобным образом и композиторам удавалось выживать под идеологическим прессингом. Шостакович, подписывавший не читая письма против «врагов народа», в музыке воплотил все нравственные гримасы истории. Пятая симфония, написанная в 1937-м, могла восприниматься – и воспринималась – как картина борьбы с внешним врагом. Но сегодня в ней сложно не услышать противостояния человеческого начала разгулу иррационального террора и прочих антигуманных сил ХХ века.
 
8.«Вавилонские башни» – памятники ХХ-му веку с его гигантизмом, энтузиазмом, очарованностью утопиями и упоением властью
 
Было бы странно не замечать и не включать в историю архитектуры построек, определяющих лицо Москвы и других городов России. Чисто профессионально сталинские архитекторы решали сложнейшую проблему композиции высотного здания (и решили ее, чего нельзя сказать об авторах модернистских небоскребов – даже о выдающемся Мисе ван дер Роэ и его хрестоматийном Сигрэм Билдинге, – в которых этажи прирастают механически, и количество их не принципиально). Семь московских высоток продолжают определять небесную линию города. Конечно, в семиотическом плане это не вызывает восторга. В традиционном городе иерархически самыми высокими являются шпили и купола храмов. В Санкт-Петербурге – самом красивом городе России, если не мира, охраняемом ЮНЕСКО, – пока удается сохранять эту смысловую иерархию. Несмотря на натиск строительного комплекса, в небе Петербурга по-прежнему царят золотые шпили и купола. Общество смогло отстоять исторический центр от 400-метровой башни Газпрома, которую планировали построить в середине 2000-х на Охте. Из-за массовых протестов здание перенесли и возвели на достаточном расстоянии от исторического города, переименовав Охта-центр в Лахта-центр. В Москве же 200-метровые сталинские высотки выше доминанты Кремля колокольни Ивана Великого в два раза, а по смыслу они – копии не построенного Дворца Советов, играющего роль Вавилонской башни. Роль, надо сказать, более чем подходящую для атеистической империи, какой был СССР. Но в более широком, не идеологическом, а временном контексте, московские высотки играют ту же роль, что Эмпайр-стейт и Крайслер-билдинг в Нью-Йорке. Это памятники ХХ-му веку в целом с его гигантизмом, энтузиазмом, очарованностью утопиями и упоением властью: в одном случае властью денег, в другом – властью идеологии. Памятники, виртуозно выполненные в стиле ар-деко.
 
 
9. Противоречия между подавляющим масштабом и мастерством композиции в советской неоклассике и ар-деко
 
Другое достижение архитекторов сталинского времени заключалось в том, что они приспособили к технике стандартизированного блочного строительства классический декор и добились того, что даже 12-этажные массивные здания воспринимаемы глазом. Чтобы избежать монотонности, архитекторы разделили их классическим способом на три части. Обязательно есть цоколь, середина и верх, венчаемый карнизом, то есть сохраняется  традиционное, в том числе ценностное, различие между верхом и низом. Низ тяжелый, устойчивый, верх – наиболее украшенный. На гигантские объемы «натянута» антропоморфная изобразительность. Жолтовский пробовал в 1950-х натянуть ее даже на панельные дома, ( см. книгу Селима Хан-Магомедова. Жолтовский. М. 2009). Боковые части фасадов акцентированы декоративными композициями, объединяющими два или несколько окон. Полной гармонии авторы не добились. Противоречия между одинаковой сеткой окон и нежной классической деталью, подавляющим масштабом и мастерством композиции полностью избежать не удалось. Но в этом противоречии смысл ХХ века и отражен. Это напряжение мы и прочитываем в сталинской архитектуре. Художественное мастерство и четкая артикуляция смысла обеспечивают место в городе и долгую жизнь этих памятников.
 
10. «Модернизм – трансцензус не вверх, от человеческого к надмирному, а вниз – в пользу стихийного и механического»
 
Смысл авангардной архитектуры искусствовед Ханс Зедльмайр определяет так: “Назначение  архитектуры  — символическое выражение космологических структур. В модернизме происходит уход от традиционной антропоморфной изобразительности…Формы опять уплощаются, но в отличие от романской архитектуры, это трансцензус не вверх, от человеческого к надмирному, а вниз – в пользу стихийного и механического».( Х.Зедльмайр. Утрата середины).
Сталинское ар-деко – это компромисс стилей и смыслов. Стандартная сетка окон блочного строительства пришла из конструктивизма и отвечает за механическое. Гигантские масштабы зданий выражают собственно тоталитаризм. Ордерные детали и антропоморфная изобразительность отвечают за человеческое. Нью-йоркские ар-декошные небоскребы – тоже компромисс железобетонной конструкции и классической «плоти» из камня и классических шпилей, но вместо тоталитарной идеологии штурмовать небеса заставляет служение Золотому тельцу. По сути, выражена та же воля к власти, но не столь прямолинейная, как политическая.
 
В США, Италии, Франции, Германии найдется немало примеров ар-деко и классицизма 1930-50-х. Не буду на них останавливаться. Их анализ дан в книге Иконникова «Историзм» и в исследованиях Андрея Бархина, посвященным американскому ар-деко.
 
11. Перерыв в классической традиции. Борьба Хрущева с «излишествами», Афинская и Венецианская хартии
 
В 1950-1960-х случился бум панельного бетонного строительства, которое должно было быстро восполнить разрушения, произведенный Второй мировой войной. В России классическую традицию пресек волевым усилием генсек Никита Хрущев. Его речь на Совещании строителей в 1955 году об архитектурных излишествах санкционировала массовое появление модернистских пятиэтажек – «хрущевок». Архитектурная классическая школа на этом завершилась, архитекторы классического направления были отстранены от проектирования и преподавания. На Западе классическая традиция прервалась благодаря идеологическим успехам модернизма. Афинская хартия (1931) и несколько послевоенных конгрессов CIAM утвердили постулаты движения. Последний гвоздь в гроб классики забила Венецианская хартия (1964). Она предписывала пристройку к историческому зданию делать «отличающейся от оригинальных частей» – то есть из бетона и стекла, без ордера и орнамента, так как «единство стиля не является целью реставрации» (Сноска. Крие, Выбор или фатальность. стр.71). В Англии был принят архитектурный закон, запрещающий строительство общественных зданий в классическом стиле, и классицистам оставалось лишь проектировать частные виллы (D.Watkin. Radical Classicism).
 
12. Гуманитарный поворот 1970-1980-х
 
В 1970-х и 1980-х происходят важные изменения в культуре и общественной жизни. Идея прогресса подвергается сомнению. Развитие науки и техники, увеличивающее удобство жизни и гуманистическое в своей основе, обнаруживает обратную сторону в виде оружия массового уничтожения и экологической проблемы. Социальные утопии терпят крах, апофеозом которого становится конец коммунистического режима в СССР. Перестройка, затеянная Михаилом Горбачевым в 1985-м, революция августа 1991-го, результатом которой стал распад СССР, падение Берлинской стены в 1989-м и смена строя в странах бывшего социалистического лагеря меняет картину мира, в котором временно исчезает противостояние и заканчивается проект модерн. Начинается эпоха постмодернизма. Идея новизны в искусстве и связанная с ней романтическо-авангардистская концепция автора как демиурга тоже как-то тускнеет.
В эти же годы обществом осознается ценность исторического города. В России возникает движение интеллигенции в защиту сносимых храмов и исторических памятников. В 1970-х выдвигает свои теории органического города Алексей Гутнов и теорию ретроразвития – Борис Еремин (Ревзин Г. «Русская архитектура рубежа ХХ-ХХI».). Позже, в эпоху перестройки, они реализуются в появлении пешеходных зон в центрах российских городов (Арбат, Столешников, Камергерский в Москве), получивших масштабное продолжение в урбанистическом буме 2010-х.
 
13. Методы авангарда существеннее, чем результаты. Содержание музыкального и архитектурного авангарда «Иное, слишком иное»
 
Авангардные эксперименты в музыке длились весь ХХ век. Начиная с серийной техники Шенберга (1910) – тогда же, в 1910 году, созданы первые функционалистские архитектурные произведения, например вилла Лооса, – композиторская техника стала самоцелью. Каждый последующий автор изобретал в этой области нечто новое, пренебрегая содержанием. Точнее, содержанием авангарда  было принято считать «иное, слишком иное», то есть моделирование будущего. «Произведения стали моментами исторического процесса, в котором методы существеннее, чем результаты» (Т.Чередниченко, «Музыкальный запас», М. 2003, с. 16). Напомню, что и архитекторы-конструктивисты считали свое направление не стилем, а методом, а своим содержанием мнили рывок в будущее, а также художественное освоение космического пространства (Эль Лисицкий мечтал о преодолении силы тяжести и создании невесомости в архитектуре).
Вообще, ХХ век – это век методологов. Значение Корбюзье – в разработке методологии, это Карл Маркс архитектуры. Художественный результат в Марсельской или Берлинской жилой единице, в городе Чандигархе, в проекте церкви в Фирмини кажется вторичным по сравнению с методом. Зато метод шествует по миру триумфально: Лучезарный город Корбюзье был реализован в усеченном виде в многочисленных панельных микрорайонах по всей планете.
 
14. Формула авангардной архитектуры, данная Маяковским. «Мы разносчики новой веры, красоте задающей железный тон»
 
В архитектуре кроме техники композиции есть вполне материальная техника строительства. Архитектура в ХХ веке во многом шла за строительной техникой и в ней же видела свой символический смысл. Поэтика техники и художественная система модернизма выражена в строфе Маяковского, в стихотворении 1919 года.
 
Мы, разносчики новой веры,
красоте задающей железный тон,
чтоб природами хилыми не сквернили скверы,
в небеса шарахаем железобетон.
 
Емкость поэзии поражает. Позволю себе подробный разбор в силу важности сказанного. Все слова названы: вера, красота, природа, город (скверы), небеса, наконец. Целая космология. Во-первых, ясно, что модернизм – новая вера со своими догматами. Правда Маяковский говорит «разносчики» вместо «апостолы веры». Это снижает пафос. Бывают разносчики болезней или напитков, но не веры. Во-вторых, модернизм претендует на новое понимание красоты – и небезосновательно: спустя сто лет можно сказать, что ее канон сформирован, не зря Хан-Магомедов назвал модернизм вторым после классики универсальным супер-стилем (об этом см. в следующей главе). У красоты «железный тон» – это красота техники. С позиции техники природа – хилая и даже оскверняет скверы, то есть город. Исходя из этой логики, сила – в технике, не в красоте. Заметим, слова «архитектура» в стихотворении нет. Как и слова «человек». В четкой формуле уловлено кредо модернизма и предсказана проблематика ХХ-ХХI века. Сегодня, после осознания экологической проблемы,  никто не назовет природу оскверняющей, напротив, природа часто осквернена техникой, точнее людьми, применившими силу техники. «В небеса шарахаем железобетон» – пафос покорения пространства, понятный в эпоху первых самолетов. Но небеса, по-видимому, для модернистов пустые, иначе бы не было глагола «шарахаем», воплощающего силу захвата, а отнюдь не благоговение. Так модернизм силится отменить традицию, природу и небеса в смысле Высшего Начала. И заменить все это эротическим упоением силой техники (О любви к технике см. J.Steele. Architecture and Computer, London: Laurence King Publishing, 2001).
 
15. Функция модернизма – моделирование будущего и прощупывание границ
 
Стремление к новизне и перебирание техник продолжаются в архитектуре до сих пор. Павильон экспо «Облако» на озере Невшатель (2005) – это стальная конструкция, которую архитекторы Элизабет Дилер и Рикардо Скофидио укутали клубами белого пара, такая архитектура буквально прощупывает границы искусства, растворяя их. То же делает бесстенный дом (Wall-less house) Шигеру Бана. Это важная функция модернизма – моделирование будущего и прощупывание границ. Симптоматично, что Diller Scofidio + Renfro в 2017-м, в год столетия русской революции, построили Парк Зарядье в  Москве, рядом с Кремлем. Ландшафтный парк с нелинейной архитектурой – вполне революционная вещь, а парящий над рекой невидимый мост, никуда не ведущий и ничто ни с чем не связывающий, – вполне философский жест. Все-таки Россия – родина революционных экспериментов.
 
16. Взрыв в Сент-Луисе и конец утопии
 
Хотя модернизм в послевоенном строительстве победил, тем не менее, в 1970-х был осознан кризис модернизма как проекции светлого будущего. Символом кризиса стал взрыв района Прют-Айгоу в городе Сент-Луис (США), который был построен в 1950-х по примеру «Лучезарного города» Корбюзье и казался социальным раем, в котором некоторое время в согласии проживали белые и негритянские семьи. Но негритянское население оказалось склонно к вандализму и насилию, белые семьи быстро уехали, коммунальные платежи в казну не поступали. Устав чинить поломанное и сожженное, власти в 1972 году приняли решение взорвать целый район. С этого момента теоретик архитектуры Чарльз Дженкс ведет отсчет конца модернизма и начала постмодерна в архитектуре. В Европе и Великобритании жители бросали панельные дома при первой возможности, жалуясь на трещины в стенах и безликость архитектуры (HRH The Prince of Wales. The Vision of Britain. C.37-41). В Лидсе был снесен в 1978 году памятник архитектуры современного движения Quarry Hill flats (1938), являвшийся в свою очередь репликой программного жилого комплекса Карл Маркс Хоф в Вене (1934), по всей Европе  разобрано или взорвано множество рядовых панельных домов. В центре Москвы в постсоветский период разобрали модернистские гостиницы «Интурист», «Минск» и «Россия» без всякого сопротивления со стороны широкой общественности. Шедевры модернизма, римский дом «Корвиале» длиной 1 км (1972) и район Zen в Палермо (1969) превратились в трущобы для люмпенов и наркоманов. Когда автора района Zen Витторио Греготти спросили, почему он не живет в своем доме, который он мыслил как «Новый Иерусалим, где все социальные слои обитают в мире, он ответил со старческой откровенностью, что он же не пролетарий, а архитектор.
 
17. Кризис концепции автора как демиурга и возвращение мастера
 
Кризис романтическо-авангардной концепции автора как гения и демиурга имел два следствия. Первое заключалось в том, что постмодернистское досадливое восприятие этого факта привело  к цитированию (Вентури, Венеция в Лас-Вегасе), а также к ироническому дистанцированию от  прошлого, выразившемуся в искажении классических деталей (Терри Фаррел, Майкл Грейвз, Роберт Стерн). Но гораздо серьезнее и длительнее было второе следствие. Это возвращение к традиционному пониманию автора как мастера и даже ремесленника на службе у Бога, общества, заказчика. В самом деле, ведь для И.С.Баха (1685-1750) писание духовной музыки являлось одной из служебных обязанностей (другие: занятия с хором и преподавание игры на инструментах хористам), можно сказать, поденным трудом. Чего стоят около двухсот его кантат (гениальных), которые он писал чуть ли не каждую неделю к соответствующему богослужению, и которые исполнялись по одному разу, а еще монументальные праздничные оратории и мессы. И все это за зарплату, которая была в семь раз меньше суммы, требуемой для содержания большой семьи. То есть надо было еще и подрабатывать. Количество сочиненной Бахом музыки огромно, технических новшеств особых нет, скорее обобщение предыдущего опыта, но плотность музыкальной мысли и богатство духовного смысла поразительны. Архитектор Андреа Палладио (1510 – 1580) построил за 35 лет практики 37 вилл в провинции Венето, несколько храмов в Венеции, базилику и несколько городских дворцов в Виченце. Оба, и композитор, и архитектор, прожили долгую жизнь и не чувствовали себя непризнанными гениями, хотя никакого особого признания при жизни не удостоились.
 
В музыкальной культуре 1970-х происходит возвращение к простоте, тональности, духовной музыке (Арво Пярт), «Тихим песням» (Валентин Сильвестров), возникает интерес к аутентичной барочной музыке с невыраженным композиторским началом. В архитектуре появляется классика.
 
18. Новый классицизм решает проблему города и экологии
 
Классика появляется сначала в обертке постмодернизма. Венецианская биеннале 1980 года называлась «Присутствие прошлого». Но постмодернизм, само имя которого указывает на зависимость от модернизма, быстро схлынул, не создав высокохудожественных произведений. А классика осталась. Последняя классическая волна длится до сих пор. В чем отличие этой волны от двух предыдущих – начала и середины ХХ века, «серебряной» и «ар-декошной»? Если коротко, классика получает новое звучание в свете двух цивилизационных проблем. Это проблемы города и экологии. В обоих случаях оглобля цивилизации в ХХ веке заехала куда-то не туда. Классика предлагает решение этих проблем.
 
***
 
Далее, в первой главе, я предприму небольшой экскурс в историю новой традиционной архитектуры в России и на Западе, уделяя особое внимание следующим пунктам:
 
1.Подход к проблеме города
2.Отношение к экологии
3.Обращение с каноном
4.Позиция по отношению к предшественникам
5. Перспективы школы
6. Демократичность
7. Восприятие обществом
 

© Михаил Филиппов. Эскиз «Итальянского квартала» в Москве

Архитектура Москвы начала ХХ века

Автор материалов — Елена Владимировна Миронова.
В начале ХХ века популярным в архитектуре стало «обращение к историческим стилям». Причем, один архитектор мог построить несколько зданий. И каждое было в разном стиле. Роман Иванович Клейн руководил постройкой здания Средних торговых рядов на Красной площади (ГУМ). Оно построено в «русском стиле» и напоминает палаты XVII века. А здание магазина «Мюр и Мерилиз» (ныне ЦУМ) Р.И. Клейн построил в готическом стиле, музей изобразительных искусств – в духе архитектуры Древней Греции, а доходный дом купца Перлова, торговавшего чаем, оформлен как китайская пагода.
Популярно было и смешение разных художественных стилей при строительстве одного зда-ния. Это явление получило название «эклектика».
На рубеже XIX-XX вв. в Европе сложился новый художественный стиль. В России он получил название «модерн», то есть «современный». Этот стиль стремился вобрать в себя все виды искусств. Например, мозаика гостиницы «Метрополь» «Принцесса Греза» создана по эскизу известного художника М. Врубеля. А барельеф «Времена года», опоясывающий здание, был выпол-нен скульптором Андреевым. Гостиница «Метрополь» была построена архитектором В. Валькоттом.
Еще одним выдающимся мастером модерна был Ф.О. Шехтель. Он построил особняки С. Мо-розова и С. Рябушинского.
Отдельного внимания заслуживает особняк Арсения Морозова, построенный В. Мазыриным.

Ответьте на вопросы под изображением.

1

Как называется это здание?
Где оно находится?
В каком стиле оно построено?
Назовите архитектора.

2

Как называлось это здание в начале ХХ века?
В каком стиле оно построено?
Назовите архитектора.

3

Как называется это здание?
В каком стиле оно построено?
Назовите архитектора.

4

Как называется это здание?
Назовите архитектора.

5

Как называется это здание?
В каком стиле оно построено?
Назовите архитектора.

6

Частью какого здания является это мозаичное панно?
Кто автор эскиза этого панно?

7

Как называется это здание?
По чьему заказу оно было построено?
Назовите архитектора

8

Кому принадлежало это здание в начале ХХ века?
Назовите архитектора.

9

Для кого строилось это здание?
Какой художник оформлял интерьер в нем?
Назовите архитектора.

10

В каком стиле построено здание Ярославского вокзала?
Назовите архитектора.

Ты нашел то, что искал? Поделись с друзьями!

Архитектура и изобразительные искусства в 20-е годы XX века

В. А. Фаворский. Фотография 1933 года.

В 20-х годах среди советских художников существовало много различных группировок: Ассоциация художников революционной России, Общество станковистов, Общество московских художников, Общество русских скульпторов и другие. Это было вызвано прежде всего тем, что к большим общим целям, которые стояли перед советским искусством, разные художники шли разными творческими путями. Но в делении на группировки, в их деятельности проявлялись отчасти и пережитки старого: аполитичность и эстетизм, тенденции формализма и натурализма, противостоявшие требованиям реалистического искусства.

Несмотря на то что советское искусство тогда носило переходный характер, в нем постепенно вырабатывался общий стиль. В живописи определяющее значение приобретают классические традиции, и главным образом традиции русской реалистической школы. Художники все шире охватывают новые темы, все чаще обращаются к современности. Вместе с мастерами старшего поколения выступают и молодые, только начинающие свой творческий путь живописцы. Для этого времени характерны работы С. В. Малютина, А. Е. Архипова, Г. Г. Ряженого в портретном жанре, Б. В. Иогансона — в бытовом, М. Б. Грекова, И. И. Бродского, А. М. Герасимова — в историко-революционном, А. А. Рылова, Н. П. Крымова, Б. Н. Яковлева — в пейзажном и т. д. Изменяют свое отношение к окружающему, к задачам искусства художники, группировавшиеся до революции вокруг журнала «Мир искусства», и бывшие сезаннисты. П. П. Кончаловский, И. И. Машков, А. В. Куприн переживают расцвет своего дарования; реальным, жизненным содержанием наполняется еще недавно стилизаторское творчество К. С. Петрова-Водкина; новый подход к проблемам образной выразительности сказывается в произведениях М. С. Сарьяна, С. В. Герасимова и других. Особенно ярко проявились новаторские тенденции советской живописи в картине «Оборона Петрограда» А. А. Дейнеки (1928 г.).

В графике видное место заняла политическая карикатура (Б. Е. Ефимов, Л. Г. Бродаты и другие). Одновременно растет значение книжной иллюстрации, в особенности книжной гравюры на дереве (А. И. Кравченко, П. Я. Павлинов и другие). Ее крупнейший мастер В. А. Фаворский положил начало целому творческому течению. Успешным было развитие также станкового рисунка, выполненного углем, карандашом, литографией или черной акварелью (Н. Н. Купреянев, Н. П. Ульянов, Г. С. Верейский, М. С. Родионов).

Скульптура 20-х годов продолжала следовать идеям ленинского плана «монументальной пропаганды». Круг ее задач заметно расширился. Больших успехов достигла портретная скульптура (А. С. Голубкина, В. Н. Домогацкий, С. Д. Лебедева). Самое крупное достижение этого периода — портретная «Лениниана» Н. Андреева.

Однако основные усилия скульпторов по-прежнему направляются на создание памятников. В отличие от первых гипсовых памятников, носивших временный характер, новые монументы сооружаются из бронзы и гранита. К лучшим из них относятся памятники В. И. Ленину у Финляндского вокзала в Ленинграде (В. А. Щуко, В. Г. Гельфрейх, С. А. Евсеев), на плотине Земо-Авчальской гидроэлектростанции в Закавказье (И. Д. Шадр) и в Петрозаводске (М. Г. Манизер).

Образы широкого обобщающего значения создали А. Т. Матвеев («Октябрьская революция»), И. Д. Шадр («Булыжник — оружие пролетариата»), В. И. Мухина («Ветер», «Крестьянка»), уже в то время определявшие своим творчеством лицо советской скульптуры.

После окончания гражданской войны возникли условия, благоприятные для развития архитектуры. Ее первоочередной, самой насущной задачей было жилищное строительство (комплексы жилых домов на Усачевой улице в Москве, на Тракторной улице в Ленинграде и т. д.). Но очень скоро архитекторы поставили в центр своего внимания градостроительные проблемы, сооружение общественных ансамблей, промышленное строительство. А. В. Щусев и И. В. Жолтовский разрабатывают первый план реконструкции Москвы. Под их руководством осуществляется планировка и строительство Всероссийской сельскохозяйственной выставки 1923 г. А. В. Щусев создает выдающееся произведение советской архитектуры — Мавзолей В. И. Ленина. До конца 20-х годов по планам советских архитекторов был построен ряд зданий различного назначения (дом «Известий» Г. Б. Бархина; Госбанк СССР И. В. Жолтовского; Центральный телеграф И. И. Рерберга), промышленных комплексов (Волховская гидроэлектростанция О. Р. Мунца, Н. П. Гундобина и В. А. Покровского; Днепровская гидроэлектростанция В. А. Веснина) и т. д.

Одной из важных сторон творческой деятельности советских архитекторов было стремление выработать новые формы архитектуры, соответствующие новым задачам, современным материалам и строительной технике, именно эти стороны советские архитекторы постарались отразить архитектуре и искусстве в 30-е годы XX века.

Архитектура Москвы 20-х годов

(Жилой масив на Усачева)

Архитектура Москвы 20-х годов ХХ века представляет собой удивительный микс. Смешалось все: купеческие застройки прошлых веков, традиционный московский стиль чудно гармонировал с новыми застройками социализма, стиль которых в будущем получит название: конструктивизм.

(Московская фабрика)

Итак, Москва 20-х. Город обрел статус столицы и – пошло-поехало. Созвали архитекторов, и началась эпоха строительства бумажного. С 1918 года усиленно работает группа гениев под руководством Л.Каменева, предлагая генеральные застройки будущей столицы. Проектировали и мечтали, порой выдавая такие идеи, что впору поверить в чудеса. Чего стоят только трамваи под облаками и огромный аэровокзал на Ходынке, предложенные Чаяновым. И построили бы, да прозаическая причина помешала воплотиться мечтам. Денег не было.

(Зимняя улица)

А вообще строительство нужно начинать со слома старого. Тут все обошлось. Зимы 20-х годов выдались неимоверно холодными, а отопление благополучно вышло из строя еще в 1920 году. Жители срочно обзавелись буржуйками, и правительство разрешило топить печи…домами. Разбирали и растаскивали старые деревянные постройки, которые тесным кругом толпились за пределами Садового кольца. Так Москва сама себе расчищала площадки.

(На Театральной площади)

В силу того, что население первопрестольной после революции увеличилось в разы, стало важно срочно возводить многоэтажные дома. Первый жилой массив решено было строить на улице Усачева (1924 г. арх. И.Мешков). Рис. 1 По тем временам стройка – грандиозная. Закладывался прообраз будущих жилых микрорайонов столицы: 4-5 этажные дома, рядом детсады и школа, магазины и аптеки. Такой вариант – новшество. Подобные массивы стали появляться на Шаболовке и возле Савеловского вокзала.

(Комплекс на Берсеневской)

Еще одна грандиозная постройка 20-х: жилой комплекс на Берсеневской набережной (Рис.2), выстроенный в 1928-1930 гг. (арх. Б. М. Иофан). Этот дом-город объединял воедино новые представления о доме для советского человека. Громадный комплекс совмещал в себе жилые постройки и производственный сектор. Фасад дома во многом предопределили архитектуру будущих строений на Москве реке. А сама река, еще не забранная в гранит, с перекинутым через нее Большим Каменным мостом, еще не обзавелась достойным речным фасадом. Предполагалось, что этот комплекс на Берсеневской свяжется в единое целое с будущим Дворцом Советов на месте снесенного Храма Христа Спасителя. Тогда становится понятной сложная архитектура здания, его массивность со стороны реки и крупные, не по времени, размеры.

(Дом-коммуны на Орджаникидзе)

Выразительная гримаса архитектуры того времени: дома-коммуны. Их было несколько, но самым одиозным был такой дом на ул. Орджоникидзе (арх.И.Николаев), предназначенный для студентов (Рис. 3). Идея проста: зачем студенту просторы? Достаточно, что есть место для ночлега, все остальное – учиться, есть, справлять нужду и принимать душ можно сообща. Дом вместил в себя тысячу комнат по 6 кв. м. В отдельном здании располагались столовая и читальный зал. Связывались все это санитарными постройками. Предполагалось, что здесь будущий студент должен раздеться, принять душ и проследовать либо в свои 6 метров, либо в столовую. К счастью, такие проекты не прижились, но как памятник эпохе говорит о многом.

(Клуб Русакова на Стромынке)

Но строили не только жилые дома. Фантазия конструктивистов находит воплощение в здании клубов. Их возводили много, преимущественно на центральных улицах: клуб имени И. Русакова на Стромынке (Рис. 4) и клуб им. Зуева на Лесной улице (арх. Мельников), дворец культуры Пролетарского района — ныне дворец культуры ЗИЛа (арх. бр. Веснины). Эти строения имели яркие черты конструктивизма: необычные формы, нагромождение углов на фасадах и геометрические линии, отсутствие симметрии и окна, выложенные единой лентой, лаконичность и монолитность.

(ЦКДЖ)

Но больше всех известен ЦДКЖ (рис. 5) , который и сейчас украшает площадь возле Казанского вокзала (1925, арх. М. Щусев).

(Редакция Известий)

Дом «Известий» (рис. 6), построенный по проекту арх. Г. Бархина в 1925-1927 гг, не вызвал восторга у многих архитекторов. Бархина обвиняли, что он подражает стилю, но внутренней сути, идеи конструктивизма не схватил. Тем не менее, дом стоит до сих пор. Более того, это строение послужило отправной точкой для реконструкции площади Пушкина. Кстати, здание Центрального телеграфа (инженер И. Рерберг) в начале Тверской улицы (рис. 7)– ровесник дома «Известий».

(Центральный телеграф на Тверской)

Еще один архитектор, М.Щусев, тоже не был поклонником конструктивизма, хотя его и назначили для строительства самой главной постройки 20-х годов – мавзолея. Первый, деревянный, был возведен в спешном порядке в 1924 году (рис. 8) и предназначался исключительно для того, чтобы миллионы граждан могли попрощаться с вождем мирового пролетариата. Чуть позже, в этом же году, построили второй вариант мавзолея, тоже из дерева (рис. 9). Он простоял 5 лет. И лишь в 1929 году мавзолей заковали в гранит и он обрел черты того культового здания, которое знакомо всем нам (рис.10).

(Иверская часовня)

В это же время началась реконструкция Красной площади. Во-первых, после 1924 года запретили захоронения на площади, хотя в годы революции площадь была огромным кладбищем. Еще чуть раньше, в 1922, снесли Иверскую часовню (рис. 11), так как она мешала проведению парадов. По этой же причине снесли часовню Александра Невского и передвинули памятник Минину и Пожарскому туда, где он стоит сейчас. Кстати, массовое разрушение храмов начнется позже, в начале 30-х. А пока Москва еще была златоглавой.

(Башня архитектора Шухова)

Нужно назвать еще одну грандиозную стройку 20-х годов – Шуховская башня (1920-1922 гг, арх. В.Шухов). На то время это была самая высокая башня в России. А 19 мая 1922 года отсюда впервые начали трансляцию радиопередач (рис. 12).

Но это только начало. Самые грандиозные перемены начнутся в 30-х, когда Москва будет напоминать огромную стройку и впервые станет ясно проступать облик столицы.

Архитектура Западной Европы в конце 19 века и начале 20 столетия

С конца 19 века до начала первой мировой войны, и Великой Октябрьской социалистической революции искусство господствующих художественных направлений в странах развитого капитализма начинает переходить на антиреалистические позиции. Однако с нарастанием революционного движения намечается переход к новому этапу развития реализма, проникнутого антибуржуазными идеями, а затем связанного с социалистическими идеалами. Процесс его развития сложен и противоречив, отмечен возникновением разнообразных стилистических форм и течений.

Эйфелева башня, 1889, Построена к столетию Французской революции
Гауди. Церковь Саграда Фамилья
Строится с 1884 года, Барселона

Архитектура. В эпоху империализма развитие различных видов искусства протекает неравномерно. В то время как живопись переживает глубокий кризис, архитектура получает, по сравнению с 19 веком, относительно благоприятные условия. Общественный, характер производства, бурный рост техники, потребность в массовом строительстве, активная борьба рабочего класса за свои права вынуждают капиталистические государства вмешиваться в планировку архитектурного строительства, вызывают необходимость решения проблем градостроительства и ансамблей. Зодчество, в отличие от живописи,– вид искусства, неразрывно связанный с материальным производством, с техническим прогрессом, с удовлетворением практических запросов общества. Оно не может быть оторванным от решения задач, поставленных жизнью. На смену эклектизму 19 века приходят поиски цельного стиля, основанного на применении новых конструкций и материалов, введенных в строительную практику с 1840-х годов (сталь, цемент, бетон, железобетон, каркасная система, громадные покрытия сводчато-купольной системы, висячие покрытия, фермы, козырьки).

Технические возможности новой архитектуры, ее эстетически сильные стороны отражали не только общественный характер производства в эпоху империализма, но создавали материальные предпосылки для расцвета зодчества в дальнейшем в условиях ликвидации частной собственности и эксплуатации. Частная собственность, конкуренция обусловили проявление субъективного произвола. Отсюда погоня за модными, нарочито экстравагантными решениями. Для архитектуры буржуазного общества характерно противоречивое сплетение ложных и эстетически прогрессивных тенденций.

Каза Баттло
Антонио Гауди
1905–1907, Барселона, Испания
Каза Мила
Антонио Гауди
1905–1910, Барселона, Испания
Жилой дом
1918–1919 годы
Турку, Финляндия

Провозвестником нового этапа в развитии архитектуры стала Эйфелева башня (высота 312 м), возведенная из сборных стальных частей к Всемирной парижской выставке 1889 года по проекту инженера Густава Эйфеля в знак вступления в новую эру машинного века. Лишенная утилитарного значения, ажурная башня легко и плавно взлетает к небу, воплощая мощь техники. Ее динамичная вертикаль играет важную роль в силуэте города. Грандиозная арка основания башни как бы объединяет виднеющиеся сквозь нее далекие перспективы городского ландшафта. Это сооружение оказало стимулирующее воздействие на дальнейшее развитие архитектуры.

Интересным памятником этого времени была сооруженная к той же Всемирной выставке Галерея машин из металлических ферм со стеклянным перекрытием пролета в 112,5 м (галерея разобрана в 1910), не имевшая по совершенству замысла себе равных.

Первый жилой дом, в котором был применен новый строительный материал – железобетон, сооружен в Париже (1903) О. Перре. Конструкция здания, определившая его легкую логическую композицию, впервые выявлена на фасаде. Большое значение для дальнейшего развития архитектуры имели ангары парижского пригорода Орли (1916–1924) со складчатыми сводами параболических очертаний. По типу их прочных конструкций были созданы многообразные системы железобетонных покрытий – складчатые своды и купола толщиной в несколько сантиметров при пролетах около 100 м. Однако на первых порах и в чисто инженерных постройках часто проявлялись тенденции эклектизма – новые материалы и новые конструкции не осмысливались эстетически, они сочетались с элементами старых стилей.

Музей искусств
1912–1920 годы
Хельсинки, Финляндия
Каза Мила
Антонио Гауди
1905–1910, Барселона, Испания
Казанский вокзал
А.В. Щусев,1913–1926
Россия, Москва

Стиль модерн. В 1890–1900 годах в разных странах распространилось направление, получившее название стиля модерн от французского слова «современный». Его создатели, с одной стороны, стремились к рациональным конструкциям, применяя железобетон, стекло, облицовочную керамику и т.п. С другой стороны, у архитекторов модерна Австрии и Германии, Италии и Франции появилось стремление преодолеть сухой рационализм строительной техники. Они обращались к прихотливому декоративизму и символам в орнаментике декораций, в росписях, скульптуре интерьеров и фасадов, к нарочитой подчеркнутости обтекаемых и изгибающихся, скользящих форм и линий. Извилистые узоры металлических переплетов перил и маршевых лестниц, балконных ограждений, изгибы кровли, криволинейные формы проемов, стилизованный орнамент из вьющихся водорослей и женских голов с распущенными волосами нередко сочетались с вольно переработанными формами исторических стилей прошлого (главным образом стилей Востока или средневековья – эркеры, романские башенки и т. д.), придавая сооружениям несколько романтический характер. Наиболее завершенно стиль модерн выразил себя в индивидуальном строительстве дворцов, особняков и в типе доходного дома, отдавая предпочтение асимметрии в группировке объемов зданий и в расположении оконных и дверных проемов. Модерн оказал влияние на декоративно-прикладное искусство, на культуру быта. В начале 20 столетия в архитектуре модерна усилилась выразительность основных конструктивных элементов, появилось стремление к выявлению в композиции зданий их назначения и особенностей строительных материалов. Решающий перелом в развитии архитектуры наступил, однако, после первой мировой войны.

История зарубежного искусства ►

Советская архитектура — планирование и сохранение архитектуры

Первые упоминания о советской межвоенной модернистской архитектуре появились еще в 1960-х годах. Эти иллюстрированные обзоры советской архитектуры, которые сегодня незаслуженно игнорируются, были написаны советскими учеными и опубликованы в Москве на русском языке, например, «Былинкин и др.». 1962, и на английском языке, включая Иконников 1988 и Рябушин и Смолина 1992. Они предоставляют обширный описательный, иллюстративный и исторический материал, который используется в работах последующих ученых и до сих пор полезен.В более поздних публикациях западных, особенно американских авторов, предпринималась попытка критического анализа русской и советской архитектуры. В то время как Cracraft and Rowland 2003 представляет собой сборник узконаправленных статей, Anderson 2015 представляет собой первый всесторонний анализ советской архитектуры в формате специального учебника. Кроме того, Cohen 2016, хотя и касается гораздо более широкой темы современной архитектуры в глобальном масштабе, убедительно представляет советскую архитектуру как неотъемлемую часть истории архитектуры 20-го века, указывая на диалог между советскими и другими национальными традициями.

Андерсон, Ричард. Россия . London: Reaction, 2015.

Являясь частью серии учебников «Современные архитектуры в истории», книга предлагает обзор русской и советской архитектуры после 1861 года. Она особенно ценна как недавнее англоязычное резюме новых исследований, как на английском, так и на английском языках. Русский язык, о советской и русской архитектуре после Второй мировой войны. Книга дополнена библиографией.

Былинкин Н.П., Калмыкова В.Н., А.В. Рябушин, Г. В. Сергеева. История советской архитектуры, 1917–1954 гг. . М .: Стройиздат, 1962.

На русск. 2-е изд. 1985. Забытый, но ценный иллюстрированный учебник, в котором, помимо хорошо известных образцов модернистской архитектуры, обсуждаются малоизвестные проекты из разных уголков Советского Союза. Особенно полезен в качестве справочного материала по архитектуре после 1932 года.

Коэн, Жан-Луи. Будущее архитектуры с 1889 года: всемирная история .Лондон: Phaidon, 2016.

В этом учебнике ведущего международного эксперта по советской и международной модернистской архитектуре представлена ​​глобальная история архитектуры в «долгом» 20 веке. Глава 13 («Архитектура и революция в России») полностью посвящена советской архитектуре между 1917 и 1932 годами, в то время как другие главы также затрагивают некоторые аспекты советской архитектуры, такие как образование во ВХУТЕМАСе (глава 12), классицизм (глава 17) и социалистический. реализм и его критика Хрущевым (глава 27).

Крафт, Джеймс и Дэниел Роуленд, ред. Архитектуры русской идентичности, с 1500 г. по настоящее время . Итака, Нью-Йорк: Издательство Корнельского университета, 2003.

Сборник статей (три из которых посвящены советскому периоду), последовавших за конференцией по советской истории. Особенно полезна статья Лорен М. О’Коннелл, в которой исследуется построение ориенталистской концепции русской архитектуры в Европе конца XIX века.

Гнедовский Юрий П., изд. Мировая архитектура, 1900–2000: критическая мозаика . Vol. 7, Россия, СССР, СНГ . Вена: Springer, 1999.

Книга принадлежит к серии каталогов зданий, представляющих архитектуру ХХ века, под редакцией Кеннета Фрэмптона. В каждом томе дается описание ста построек. Книга о бывшем Советском Союзе полезна, поскольку в ней не делается акцент на Москве, а вместо этого оценивается архитектура Ташкента, Душанбе, Еревана, Тбилиси, Минска и Киева, а также других городов бывшего Советского Союза.

Иконников Андрей. Русская архитектура советского периода . Москва: Радуга, 1988.

Малоизвестный обзор, написанный советским историком архитектуры, прослеживающим историю советской архитектуры от корней XIX века до 1980-х годов. Последняя треть книги, посвященная архитектуре 1940–1980-х годов, особенно полезна как хорошо информированное (даже если в значительной степени некритичное) изложение основных проблем и подходов. Перевод Архитектура Советской России (1988).

Рябушин Александр и Надя Смолина, Достопримечательности советской архитектуры, 1917–1991 . Представлено и отредактировано Вьери Килличи. Нью-Йорк: Риццоли, 1992.

Книга представляет собой исторический путеводитель по ряду представительных зданий (большинство из которых находятся в Москве) с разных точек советской истории. Он структурирован в хронологическом порядке, и каждому периоду (межвоенному авангарду, «возвращению к традиции» и модернизму времен холодной войны) предшествует общий обзор.

Шухов. Формула архитектуры — Фонд Нормана Фостера

Шухов. Формула архитектуры

Арсенал. Центр современного искусства, Нижний Новгород, Россия

20 июля — 7 ноября 2021 г.

Центр современного искусства «Арсенал» представил выставку Шухов. Формула архитектуры, совместно с Государственным музеем архитектуры им. Щусева (МуАр), ОМК (Объединенная металлургическая компания) и благотворительным фондом «ОМК-Участие».Выставка под кураторами Марка Акопяна и Елены Власовой будет работать с 20 июля по 7 ноября 2021 года в Нижнем Новгороде.

В центре внимания этой выставки фигура русского инженера Владимира Шухова, его работы и его культурное наследие в области инженерии и архитектуры 20-го и 21-го веков. Открытие выставки приурочено к 125-летию Всероссийской промышленно-художественной выставки, на которой торжественно выступил Владимир Шухов.

Шухов был пионером в использовании облегченных диагрографических конструкций, работая инженером в России на рубеже 20-го века, наиболее известной из которых была Шаболовская радиобашня, спроектированная в 1919 году и завершенная в 1922 году.В этой башне использовалась диагрид-структура для достижения беспрецедентного соотношения высоты и использованных материалов, и на нее ссылался как на источник вдохновения Норман Фостер, который постоянно интересовался достижением большего с меньшими затратами во всех своих проектах. Эта выставка прослеживает культурное наследие влияния Шухова на более поздние архитектурные и инженерные проекты, демонстрируя эволюцию от его пустотелых башенных конструкций до современных высотных офисных зданий, причем все они используют диагрид для обеспечения прочности, устойчивости и эффективности.

Прежде чем проследить влияние Шухова на Нормана Фостера, выделив его работы как основной пример диагрид-структурной типологии в 21 веке, выставка также идентифицирует работы Фрея Отто, Вернера Собека и Бакминстера Фуллера и их положение как влиятельных фигур, которые опирались на Наследие Шухова.

Фонд Нормана Фостера сотрудничал с этой выставкой, предоставив на время подборку работ из карьеры Фостера, а также некоторые предметы, связанные с Бакминстером Фуллером и сотрудничеством между Фостером и Фуллером.Среди примечательных проектов, представленных в материалах, отправленных в Москву, — это 30 St Mary Axe (1997 г.), Новый международный аэропорт Мехико (2014 г.) и Climatroffice (1971 г.) и другие.

Строим новый мир — Объявления

Строим новый мир
Американизм в русской архитектуре
13 ноября 2019 г. — 5 апреля 2020 г.

Канадский центр архитектуры
1920 rue Baile
Montréal Québec h4H 2S6
Canada

Построение нового нового мира Новый мир: Американизм в русской архитектуре исследует, как технологии и культура США повлияли на Россию, в целом заключенную в Декларацию независимости в 1776 году и распад Советского Союза в 1991 году.

До сих пор не проводилось исследований, посвященных всестороннему анализу «Американизма» в русской архитектуре, который в основном рассматривался через призму высотных зданий позднесталинской эпохи. Благодаря этому первому крупному исследованию американизма в архитектуре России куратор Жан-Луи Коэн вносит своевременный вклад в наше понимание современной архитектуры и ее более широкой геополитики, анализируя дискурс, дизайн и здания, а также политику, искусство и т. Д. литература, кино и техника.

Выставка, которая будет сопровождаться книгой и публичными программами, является результатом десятилетий целенаправленных исследований, с помощью которых Коэн иллюстрирует, как Американизм охватил все российские политические режимы на протяжении долгого 20-го века, от царских реформаторов до большевиков-революционеров, и был гораздо более острым, чем другие подобные явления, которые также имели решающее значение для модернизации Западной Европы.

Директор CCA Мирко Зардини рассматривает этот проект как один, который поддерживает кураторское видение учреждения благодаря тематическому подходу, основанному на исследованиях.«Благодаря критической кураторской структуре CCA и продуманному дизайну выставки Коэн интерпретирует Американизм как многогранную фантасмагорию — заимствуя термин Уолтера Бенджамина для стимулирующего и зловещего зрелища товара — который помог сформировать не только построенную форму, но и сознание одного из них. величайшие мировые державы », — говорит Зардини.

На виду в пределах Строительство нового Нового мира — это обширная последовательность изображений и объектов, объединяющими элементами которых служит архитектура, включая фотографии, книги, карты, рисунки, журналы, портреты, модели, открытки и т. Д. отрывки из фильмов.На выставке и в книге, которая будет опубликована в начале 2020 года, исследуются разнообразные сети: повторяющиеся исследовательские поездки, предпринимаемые российскими исследователями, политическими лидерами и архитекторами; множество русскоязычных публикаций, посвященных Соединенным Штатам, от технических отчетов до стихов и романов; и воображаемые формы и здания, вдохновленные американскими источниками.

«Двусторонние отношения между Союзом Советских Социалистических Республик и Соединенными Штатами Америки были парадоксальными.Американцы никогда не стремились превратить свою страну в «новую Россию» ни с политической, ни с культурной точки зрения, в то время как поколения российских политиков, интеллектуалов и инженеров мечтали смоделировать свою страну по образцу Соединенных Штатов, надеясь представить ее как новую Америку. , — констатирует Коэн.

Анализируя здания, фабрики, промышленную инфраструктуру, городское планирование и дизайн изделий, Building a new New World переписывает историю русской архитектуры и городского дизайна в свете этого непреходящего Американизма.Повествование подчеркнуто расширенным определением архитектуры и культуры, которое включает в себя промышленный и графический дизайн, музыку, фотографию, кино и литературу.

Строительство нового New World курирует Жан-Луи Коэн, а дизайн выставки и графический дизайн — MG & Co. (Хьюстон) и дизайн карты Studio Folder (Милан).

Чтобы узнать больше о выставке, посетите пресс-центр CCA.

Публикация
Строительство нового Новый мир: Американизм в русской архитектуре сопровождается одноименной книгой Жана-Луи Коэна, которая будет содержать 450 иллюстраций и будет доступна на английском и французском языках. в феврале 2020 года.Книга, опубликованная совместно CCA и Yale University Press на английском языке и Hazan на французском языке, следует темам выставки в рамках более широкого интерпретирующего повествования. Он будет доступен в Интернете и в магазинах через книжный магазин CCA, а также распространен в избранных книжных магазинах по всему миру.

#BuildinganewNewWorld #CCAexhibitions #readCCA

О CCA
Канадский центр архитектуры — это международное исследовательское учреждение и музей, основанный на том, что архитектура является общественным интересом.В этом году исполняется 40 лет со дня основания CCA в 1979 году Филлис Ламберт как культурного учреждения нового типа, задачей которого является повышение осведомленности общественности о роли архитектуры в современном обществе и содействие исследованиям в этой области.

Создание национального образа и идеологии »- Ассоциация русского дворянства в Америке

Американизм в русской архитектуре: создание национального образа и идеологии
Представлено Жан-Луи Коэном

регистр

Раз в поколение в любой области обучения может появиться новая книга, которая полностью изменит наш взгляд на предмет.Основная новая работа Жана-Луи Коэна относится к этой редкой категории: это всеобъемлющий обзор российско-американских отношений, восходящих к дореволюционным временам и простирающихся до распада СССР. Да, он ориентирован на архитектуру и урбанизм, но эта книга демонстрирует, что эта призма — очень полезный инструмент для понимания теоретических или философских основ многогранных отношений, особенно если оба партнера сами по себе стремятся переопределить природу общества. и роль правительства в создании методологии реагирования на индустриализацию и модернизацию.И СССР, и США ценили символы и теоретические модели как демонстрацию жизнеспособности и правильности: архитектура и урбанизм были типичными выражениями политики и догмы и объясняли действия каждого правительства с наиболее показательной точки зрения.

Это только второе мероприятие в нашей виртуальной серии, посвященной истории российско-американских отношений, но она представляет собой книгу, которая переопределяет их масштабы. Он эпичен по масштабу, но полон красноречивых деталей, раскрывающих поразительный уровень поддержки промышленности США и все более широкого распространения правительства США на СССР, начиная с промышленной и политической поддержки даже в годы Революции, когда США все еще официально поддерживали Российскую империю. , и продолжая оказывать существенную поддержку режиму на протяжении большей части лет до начала холодной войны.

Заметки издателей книги Американизм в русской архитектуре — Строительство нового мира , Канадский центр архитектуры и издательство Йельского университета:

Идеализированные представления об Америке как устремлении и угрозе сыграли важную роль в формировании русской архитектуры и городского дизайна от Американской революции до распада Советского Союза. Жан-Луи Коэн прослеживает мощную концепцию «Американизма» и его влияние на застроенную среду России от раннего царского интереса к революционной Америке, через захватывающие Всемирные ярмарки девятнадцатого века, до универмагов, небоскребов и фабрик, построенных в России с использованием американских методы в течение двадцатого века.Видения Америки также захватили русский авангард, от Эль Лисицкого до Моисея Гинзбурга, а Коэн исследует продолжающийся художественный диалог между двумя странами в середине века и в позднесоветскую эпоху, когда холодная война вызвала стратегическое соперничество. . Это первое крупное исследование американизма в архитектуре и городском дизайне России вносит своевременный вклад в наше понимание современной архитектуры и ее геополитики в более широком смысле.

О динамике

ЖАН-ЛУИ КОЭН — архитектор, историк и куратор, имеющий большой опыт исследований в области современной архитектуры и городского планирования.Он родился в Париже в 1949 году, изучал архитектуру в École Spéciale d’Architecture и Unité Pédagogique n ° 6 в Париже, который окончил в 1973 году и получил степень доктора философии. по истории искусства в Высшей школе социальных наук в 1985 году и получил степень бакалавра в том же учебном заведении в 1992 году.

После того, как он руководил программой архитектурных исследований в Министерстве жилищного строительства Франции, он с 1983 по 1996 год занимал должность профессора-исследователя в Школе архитектуры Париж-Виллемен, а с 1996 по 2004 год — кафедрой истории градостроительства в Университете г. Париж 8.С 1994 года он возглавляет кафедру истории архитектуры им. Шелдона Х. Солоу в Институте изящных искусств Нью-Йоркского университета. С 2014 года он заведует кафедрой Коллеж де Франс и часто посещает профессор Школы архитектуры Принстонского университета.
Он был куратором многочисленных выставок в Музее современного искусства, Канадском центре архитектуры, Центре Жоржа Помпиду, Немецком архитектурном музее, Сите де л’архитектуры и патримоин и в MAXXI.Он опубликовал более сорока книг во многих странах и на нескольких языках. Наиболее значимые:

• Строим новый мир: Американизм в русской архитектуре, 2020.
• Фрэнк Гери; Каталог Raisonné рисунков; Volume One, 1954–1978, 2020.
• Ле Корбюзье: Атлас современных ландшафтов, 2013.
• Interférences / Interferenzen: архитектура, Allemagne, Франция 1800–2000, 2013.
• Будущее архитектуры. С 1889, 2012.
• Архитектура в униформе; Проектирование и строительство для ВОВ, 2011 г.
• Сцены грядущего мира, 1995.
• Ле Корбюзье и Мистика СССР, 1992.

Участники дискуссии

PIPPO CIORRA — архитектор, старший куратор MAXXI Architettura в Риме, критик, профессор SAAD (Университет Камерино) и IUAV (директор программы PhD «Villard d’Honnecourt»), а также автор многих книг и эссе. Член CICA (Международного комитета архитектурных критиков), советник премии ЕС Мис ван дер Роэ в области архитектуры, он входил в состав кураторской группы Венецианской биеннале архитектуры 1991 года и был членом жюри конкурса 2016 года.

Он курировал множество выставок в Италии и других странах, особенно с 2009 года, в MAXXI: Re-cycle, Energy, Food, Piccole Utopie, The Japanese House. В 2018 году он был одним из кураторов Бруно Зеви — «История и контр-история итальянской архитектуры»; в 2020 году выставка коллекции At Home. Он курирует итальянское издание YAP, международной программы MoMA PS1 для молодых архитекторов. Он также является одним из кураторов Demanio Marittimo km 278 (Senigallia), ежегодного фестиваля, посвященного культуре и искусству, является соучредителем Future Architecture, европейской платформы для молодых талантов, и одним из руководителей междисциплинарной исследовательской программы Housing Человек, базирующийся в Берлине.

КРИСТИНА Э. КРОУФОРД — архитектурный и городской историк, лицензированный архитектор и доцент кафедры истории архитектуры в Университете Эмори. Ее будущая монография «Пространственная революция: архитектура и планирование в раннем Советском Союзе» (Cornell University Press, 2021) исследует основы ранней советской теории и практики городского хозяйства, а ее новое исследование исследует межвоенный обмен опытом в области жилищного строительства между США и Европой с использованием Атланты. как первичный узел. Ее научные статьи можно найти в Future Anterior, Harvard Design Magazine, Journal of Architectural Education, Journal of the Architectural Historians и Journal of Urban History.Кроуфорд получила докторскую степень и степень магистра в Гарвардском университете, а также степень бакалавра в Йельском университете.

ЮРИЙ АВВАКУМОВ — архитектор, художник, куратор. Родился в Тирасполе в 1957 году, с 1968 года живет в Москве, в 1981 году окончил Московский архитектурный институт. С 1982 года активно участвует в архитектурных и художественных выставках. В 1984 году он ввел термин БУМАЖНАЯ АРХИТЕКТУРА для обозначения жанра. концептуального дизайна 1980-х годов в СССР и кураторские выставки БУМАЖНОЙ АРХИТЕКТУРЫ в Москве, Любляне, Париже, Франкфурте, Милане, Кельне и Брюсселе.Его книга БУМАЖНАЯ АРХИТЕКТУРА. АНТОЛОГИЯ получила титул Книги года 2020 от The Art Newspaper Russia.

Аввакумов глубоко погружен в наследие русского авангарда, реконструируя Архитектон Малевича в 2002 году. В 1986 году он начал серию ВРЕМЕННЫХ ПАМЯТНИКОВ, посвященных русскому авангарду и его героям Татлину, Лисицкому и Маяковскому. Участвовал в Венецианских биеннале с инсталляциями «Русская утопия. Депозитарий »(Павильон России 1996) и« Родившийся Дом »(San Stae 2008).В последнее время он сосредоточился на дизайне музейных зданий, например. Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, Москва.

Featured image: Яков Георгиевич Чернихов. «Гигантский город-небоскреб», табличка в «101 архитектурной фантазии», Ленинград: Международная книга, 1933. Таблица 10. Канадский центр архитектуры (CCA), W12242. © Усадьба Якова Чернихова / Международный фонд Якова Чернихова

Связанные

CfP: Iofan130: Пути архитектуры 1920-1940-х годов.Online и Москва, 15-16 сентября 2021 г.

Прием статей: Iofan130: Пути архитектуры 1920-1940-х годов. Online и Москва, 15-16 сентября 2021 г.

130-летие со дня рождения русского и советского архитектора Бориса Иофана (1891–1976) дает возможность глубже осмыслить архитектурное наследие межвоенного периода. Самая известная работа Иофана, Дворец Советов в Москве, проект, выигравший международный конкурс в 1932 году, стал поворотным моментом в истории архитектуры ХХ века, а также вызвал противоречивые мнения.Эклектичный проект, в котором классическая монументальность сочетается с утопическим образом города, отразил многогранный профиль его автора. Биография архитектора, учившегося и работавшего в Одессе, Санкт-Петербурге, Риме и Москве, отличала его от современников. Фактически, не вступая ни в одну из устоявшихся архитектурных ассоциаций и тенденций, он преуспел в разработке проектов, которые вскоре вызвали жаркие дебаты по архитектуре.

Иофан обезличивает многие вопросы и дилеммы истории архитектуры 20 века: его взаимодействие с сторонниками как классической парадигмы, так и авангарда; явления «тоталитарного искусства и« тяжелого наследия »; особенности архитектурного образования и его реформирования, а также роль архитектуры в международных отношениях накануне холодной войны.Радикальное изменение стилистической ориентации от авангарда к «критической ассимиляции наследия» в советском искусстве и архитектуре, его причины и предпосылки, а также собственная роль Иофана в этом изменении — все эти проблемы сегодня переосмысливаются. Изменение взглядов на художественное наследие межвоенного периода в СССР и на Западе, выработка норм и подходов к реставрации подсказывают новые взгляды на искусство и архитектуру 1920-х и 1940-х годов.

Материалы могут быть посвящены следующим темам:

1. Новое исследование биографии и проектов Бориса Иофана
2. Профессиональное архитектурное образование в России и Европе к Первой мировой войне
3. Русские и советские архитекторы в Италии в первой половине ХХ века
4. Итальянские современники Бориса Иофана: судьбы архитекторов и архитектуры
5. Борис Иофан и контекст международной архитектуры межвоенного периода
6. Роль Бориса Иофана в архитектуре СССР
7. Архитекторы и власть в ХХ веке
8. Изменение представлений о традиционалистской архитектуре начала ХХ в.с послевоенных лет до наших дней
9. Проблемы реконструкции наследия авангардной архитектуры и «режимной архитектуры»

Для подачи статьи отправьте аннотацию объемом не более 300 слов на английском, французском, итальянском или русском языках вместе с коротким резюме по номеру 15 июнь 2021 года на адрес электронной почты iofan130 @ gmail.com . Приглашение к приему статей можно найти здесь на английском, итальянском и русском языках.

Конференция будет проводиться в Москве с личным и виртуальным присутствием в ожидании будущих санитарных мер.Планируются сопутствующие мероприятия в Риме. Труды будут опубликованы после конференции.

Совершите путешествие по увядающей красоте советской Москвы с этой новой картой

Некоторые замечательные здания были построены в первые годы существования Советского Союза, руководствуясь мечтами о социалистической утопии. Эти конструкции были вдохновлены кубизмом и другими движениями современного искусства, и в них использовалась сталь, стекло и другие современные материалы.

Строительство началось в начале 20 века, когда нация выходила из веков царского правления.«Если вы можете попытаться представить эту эпоху, в России совсем не было денег, но она полна надежд и стремлений, а также талантливых людей, которые не могли ничего достичь раньше», — говорит Дерек Ламбертон, основатель независимой организации Blue Crow Media. издательство из Лондона, которое только что выпустило карту архитектурных достопримечательностей Москвы того периода.

На новой карте выделено более 50 примеров так называемой конструктивистской архитектуры, которая процветала в России в 1920-х и начале 1930-х годов.Краткое описание на английском и русском языках сопровождает фото каждого здания.

В здании НКПС, построенном в 1934 году, размещалось Министерство путей сообщения.

Фотография Натальи Меликовой

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Многие из зданий служили социалистическим целям, например, для рабочих клубов или коммунальных кухонь. Но в отличие от унылых бруталистских зданий из бетонных блоков поздней советской эпохи, конструктивистские постройки были смелыми и футуристическими.«Они были довольно возмутительными, — говорит Ламбертон. (Ламбертон проработал в National Geographic два года в середине 2000-х).

Конструктивистская карта Москвы — третья архитектурная карта от Blue Crow. Первые два подчеркнули бруталистскую архитектуру с преобладанием бетона и изящные здания в стиле ар-деко Лондона соответственно. Когда эти карты нашли свою нишевую аудиторию, Ламбертон сказал, что знал, что следующим он хочет заняться Москвой. Он изучал русский язык в колледже и имеет степень магистра русского искусства и литературы.«Это была, наконец, возможность что-то сделать со своей степенью», — говорит он.

Для создания карт Ламбертон объединился с двумя москвичами, работающими над сохранением архитектурного наследия города: Натальей Меликовой из «Конструктивистского проекта» и Николаем Васильевым из Docomomo Россия. Меликова также сделала фотографии для карты.

На обратной стороне карты размещены фотографии и описания более 50 конструктивистских построек.

Фотография любезно предоставлена ​​Blue Crow Media

Пожалуйста, соблюдайте авторские права.Несанкционированное использование запрещено.

Сотни конструктивистских зданий остались в Москве сегодня, но многие из них находятся под угрозой сноса или ухудшения состояния из-за запущенности. «Город не заинтересован в сохранении этих построек», — говорит Ламбертон. «Это не соответствует тому, как Москва видит себя сейчас». Ламбертон и его сотрудники надеются, что новая карта поможет привлечь внимание к проблеме, но она должна будет пройти проверку в государственном картографическом агентстве, прежде чем ее можно будет распространить в России.

Между тем, у Blue Crow в разработке больше архитектурных карт, в том числе бруталистская карта Вашингтона, округ Колумбия, которая должна выйти в октябре, и карта архитектуры 20-го века в Берлине, которая должна выйти в ноябре.

В Китае теперь есть список архитектурного наследия 20-го века | Умные новости

Большой зал народа в Пекине сейчас включен в список памятников культуры 20-го века в Китае. Томоаки ИНАБА — Flickr / Creative Commons

Какое здание ХХ века является самым важным в Китае? Вас нельзя винить в том, что вы не знаете — до сих пор усилия страны по сохранению архитектуры были в основном сосредоточены на ее древних сокровищах.Но это скоро изменится. Как сообщает Agence France-Presse, в стране создан национальный список архитектурных памятников ХХ века, которые стоит сохранить.

Его называют Списком архитектурного наследия Китая 20-го века, и AFP пишет, что в нем 98 объектов. Список, составленный Китайским обществом культурных реликвий и Архитектурным обществом Китая, включает в себя достопримечательности, которые прослеживают хаотический век с разнообразными архитектурными стилями и влияниями.

Некоторые из мест в списке будут знакомы каждому, кто когда-либо видел фотографии Китая, например, Большой зал народа в Пекине.Внушительное здание было построено более чем 30 000 человек в конце 1950-х годов, и в нем размещается Национальный конгресс Коммунистической партии Китая, который собирается каждые пять лет. Здесь также проходили похороны и мемориалы многих наиболее значимых лидеров Китая. Хотя это не признано китайским правительством, Большой зал также выходит на место одного из самых важных моментов в современной истории Китая: бойню на площади Тяньаньмэнь в 1989 году.

В списке есть и менее знакомые места, например, Софийский собор в Харбине.Церковь когда-то была восточно-православной и служила символом русских в Китае в городе, который когда-то называли «Москвой Востока». Но после того, как коммунистическое правительство пришло к власти в 1949 году, православное духовенство было изгнано из страны, и правительство захватило восточные православные церкви. Сегодня православная церковь постепенно возвращается в Китай по мере улучшения отношений с Россией, но собор так и не был восстановлен как церковь. Вместо этого это музей, посвященный истории Харбина.

Представитель Общества культурных реликвий сообщил корреспонденту China Daily Ван Кайхао, что важно сохранить эти места 20-го века, чтобы их историческое значение «не было безвозвратно потеряно».Этот шаг олицетворяет медленный путь Китая к сохранению своих культурных ценностей, которому угрожала Культурная революция 1960-х и 1970-х годов, когда исторические места часто полностью разрушались во имя прогресса. Присвоение названий важным местам 20-го века также содержит завуалированную критику некоторых странных зданий, которые появляются по всему Китаю — движение, которое вызвало правительственные репрессии.

Китай не всегда хорош в сохранении своих культурных ценностей; только в этом месяце неудачная реставрация Великой Китайской стены стала вирусной.Но добавление наследия 20-го века в поле зрения страны означает, что здания, ставшие свидетелями некоторых из самых значительных событий в стране, могут попасть в будущее. Для страны, которая склонна переписывать свою историю, это важный шаг. Китай будущего, возможно, никогда не перестанет пытаться манипулировать своим прошлым, но, по крайней мере, физические пережитки многих из тех исторических моментов будут сохранены для будущих поколений.

(в / т Снаряженная )

Архитектура Коммунизм Сохранение культурного наследия Культурное путешествие Путешествовать В тренде сегодня

Рекомендованные видео

.